1.1 something

book/src/part1/chapter1/1.1.md

@@ -3,10 +3,10 @@
 
 ----
 
-> перевод машиной
+> частичный перевод
 
 
-В «Философии и научном образе человека» Уилфрид Селларс предлагает убедительный диагноз затруднительного положения современной философии. Перед современным философом стоят два конкурирующих «образа» человека в мире: с одной стороны, явный образ человека, каким он представлял себя до сих пор с помощью философской рефлексии; с другой стороны, относительно недавнее, но постоянно расширяющееся научное представление о человеке как о «сложной физической системе» (Селларс, 1963а: 25), явно отличающееся от манифестного образа, но которое может быть извлечено из различных научных дискурсов, включая физику, нейрофизиология, эволюционная биология и, совсем недавно, когнитивная наука. Но для Селларса контраст между манифестным и научным образом не следует истолковывать как конфликт между наивным здравым смыслом и изощренным теоретическим разумом. Манифестный образ не есть область дотеоретической непосредственности. Напротив, она сама является тонкой теоретической конструкцией, дисциплинированной и критической «очищением или изощренностью» исходной структуры, в рамках которой человек впервые столкнулся с собой как с существом, способным к понятийному мышлению, в отличие от существ, лишенных этой способности. Чтобы понять, почему Селларс описывает манифестный образ как сложное теоретическое достижение само по себе — такое же значительное, как любое научное достижение с тех пор, — необходимо повторить знаменитый ныне «миф о Джонсе» Селларса.
+В «Философии и научном образе человека» Уилфрид Селларс предлагает убедительный диагноз затруднительного положения современной философии. Перед философом стоят два конкурирующих «образа» человека в мире: с одной стороны, манифестный образ человека, каким он представлял себя до сих пор с помощью философской рефлексии, с другой - относительно недавнее, но постоянно расширяющееся научное представление о человеке как о «сложной физической системе» (Селларс, 1963а: 25), явно отличающееся от манифестного образа, но которое может быть извлечено из различных научных дискурсов, включая физику, нейрофизиологию, эволюционную биологию и, с недавних пор, когнитивистику. Но для Селларса контраст между манифестным и научным образом не следует истолковывать как конфликт между наивным здравым смыслом и изощренным теоретизированием. Манифестный образ не есть область дотеоретической непосредственности. Напротив, он сам является тонкой теоретической конструкцией, дисциплинированной и критической «очищением или изощренностью» исходного образа мысли, в рамках которого человек впервые столкнулся с собой как с существом, способным к понятийному мышлению, в отличие от существ, лишенных этой способности. Чтобы понять, почему Селларс описывает манифестный образ как сложное теоретическое достижение само по себе — такое же значительное, как любое научное достижение с тех пор, — необходимо повторить знаменитый ныне «миф о Джонсе» Селларса.
 
 
 In ‘Philosophy and the Scientific Image of Man’², Wilfrid Sellars proposes a compelling diagnosis of the predicament of contemporary philosophy. The contemporary philosopher is confronted by two competing ‘images’ of man in the world: on the one hand, the manifest image of man as he has conceived of himself up until now with the aid of philosophical reflection; on the other, the relatively recent but continually expanding scientific image of man as a ‘complex physical system’ (Sellars 1963a: 25) – one which is conspicuously unlike the manifest image, but which can be distilled from various scientific discourses, including physics, neurophysiology, evolutionary biology, and, more recently, cognitive science. But for Sellars, the contrast between the manifest and the scientific image is not to be construed in terms of a conflict between naive common sense and sophisticated theoretical reason. The manifest image is not the domain of pre-theoretical immediacy. On the contrary, it is itself a subtle theoretical construct, a disciplined and critical ‘refinement or sophistication’ of the originary framework in terms of which man first encountered himself as a being capable of conceptual thought, in contradistinction to creatures who lack this capacity. To understand why Sellars describes the manifest image as a sophisticated theoretical achievement in its own right – one as significant as any scientific achieve- ment since – it is necessary to recapitulate Sellars’s now celebrated ‘myth of Jones’.